ушел. И если я буквально являюсь образцом того, как выглядит элегантный мужчина, то как, блядь, Джо из соседнего дома или Салли с соседней улицы справляются с этим дерьмом? Потому что у меня, по крайней мере, есть чем защищаться.

"Иди сюда, ты, претенциозный торговец. Смотри! Это я на фотографии! Я не могу быть таким отвратительным".

Но я в Париже, и я - манекенщица.

Отель, в который меня поселили, просто великолепен. В ванной комнате есть записка о том, что нужно позвать горничную, когда вы будете готовы, чтобы она набрала вам ванну. Люди так живут?

Странно выходить из-за занавеса на подиум, где сидят сотни парижан и внимательно рассматривают твою одежду.

Я не могу перестать смеяться.

Я стараюсь не смеяться, потому что все остальные воспринимают все так серьезно, словно готовятся к встрече с Папой Римским.

Я также не хочу обидеть Рей Кавакубо, потому что я действительно уважаю ее. Она - художник. Но она получает удовольствие от моего непочтительного отношения ко всему этому. Я тянусь к кулеру, полному пива, и промокаю рукав, прямо перед тем, как мне предстоит смоделировать этот наряд.

Она прикрывает рот вежливым японским жестом, чтобы никто не видел, что она смеется.

Каждый раз, когда вы выходите на подиум, вам аплодируют за то, что на вас надето.

Я поспорил с Джулианом Сэндсом и Джоном Малковичем на 500 долларов, что моя одежда в следующем походе вызовет больше аплодисментов. Они соглашаются. Мы пожимаем друг другу руки.

Они оба выходят на свое обычное место. Я выхожу, делаю два шага и останавливаюсь. Затем я очень сильно бью себя в грудь, указываю на одежду, а затем вскидываю руки, как будто только что одержал огромную победу в чем-то. Толпа сходит с ума. Безумные аплодисменты.

Я возвращаюсь за занавес, и Сэндс с Малковичем соглашаются, что я победил. Они немного шокированы. Они не видели, что я сделал, потому что спешили переодеться в седьмой наряд.

Но в тот вечер, когда они увидели запись шоу, они отказались платить, потому что сказали, что я поступил неправильно. Я очень не люблю людей, которые не платят по своим игорным долгам. Потому что я выиграл это пари, и они знали, что я сделал это совершенно справедливо. Они тоже могли свободно бить себя в грудь, рекламируя свои наряды.

У меня были небольшие неприятности, потому что в одном из интервью я сказал, что Франция меняет свой лозунг с "Свобода, равенство, братство" на "Мы носили эту одежду, а потом умерли". После этого я уехал из Парижа.

 

-

После Парижа мне нужно было лететь в Лос-Анджелес, чтобы сняться в небольшом фильме "Дикие сердцем". Я познакомился с Дэвидом Линчем за несколько лет до этого, когда он проводил кастинг "Синего бархата". Он рассматривал меня на роль, которую в итоге исполнил Дин Стоквелл, напевая "In Dreams".

Слава Богу, я не получил эту роль. Обычно, когда я вижу, как актер играет в фильме, о котором я читал или думал, я думаю: "Ах, он все испортил, я бы его убил". Но Дин Стоквелл был так невероятно великолепен в этой роли, что было бы очень обидно, если бы роль досталась мне.

В начале того года я был в штате Мэн с Уиллемом Дэфо и Лиз ЛеКомпт. У Уиллема была копия сценария, который Линч делал следующим, "Дикие сердцем". Я прочитал его и был потрясен. Сценарий был наполнен пафосом и красотой. К сожалению, этот пафос и красота отсутствуют в фильме.

Дэвид Линч - очень милый, умный и талантливый человек. Настоящий человек. Я отдавал ему огромное предпочтение перед другими режиссерами, с которыми мне доводилось работать.

Но недавно Линча неоднократно объявляли гением. В результате любая идея, которая приходила ему в голову, затем впихивалась в фильм без малейшей попытки осмысления. Как будто он говорил: "Черт, я не знал, что я гений, но кто я такой, чтобы сомневаться в этом? Лучше я включу эту идею в фильм.

"Для следующей сцены пусть пробежит несколько голых толстух. И пожиратель огня!"

С помощью Ника Кейджа они испортили один из лучших сценариев, которые я когда-либо читал. Я знаю, что есть люди, которым нравится этот фильм, но я думал именно так.

В общем, так я и оказался в фильме. Мне так понравился сценарий, что я попросил Виллема передать Дэвиду, что если там есть небольшая роль для меня, то я с радостью ее исполню.

 

-

Виллем остановился в отеле под названием L'Ermitage. Он очень дорогой. У них лучшие бараньи сосиски в меню завтрака.

Я много раз слышал подобное в отелях, но впервые услышал, как вы звоните, чтобы вас соединили с другим номером, и вам говорят: "С удовольствием!", прежде чем соединить вас. Странное ощущение извращенности.

В отеле наверняка проходят собрания персонала, на которых обсуждают гостей и то, как погладить их эго. Потому что я прихожу в четыре утра, а по моему этажу ходит охранник. Я чувствую себя не в своей тарелке в этом шикарном отеле, когда он провожает меня взглядом, проходя по коридору.

Он подходит ко мне ближе и начинает напевать мелодию Lounge Lizards. Во-первых, этот парень действительно не похож на фаната Lounge Lizards, а песня, которую он напевает, звучит с пластинки, которую купили всего одиннадцать человек, и он не выглядит так, чтобы быть одним из одиннадцати.

Уиллем забавный. По фильму у него должны быть такие отвратительные зубы и десны, и он постоянно носит эту штуку с пластиковыми зубами. Он обожает свои пластиковые зубы. Он спит с ними.

В первый день меня спросят, не буду ли я сам ездить на съемки, а также не заберу ли я Пруита Тейлора Винса? Ассистент по съемкам приедет ко мне в отель и покажет дорогу к Пруитту, а затем направит нас на съемочную площадку.

Я согласен, потому что мне нравится Пруитт. Я снимался с ним в фильме "Даун по закону", но его вырезали из фильма. В то время Прюитт был местным актером из Нового Орлеана и очень старался пробиться. Я считаю, что сцена была фантастической, особенно Пруитт. Бениньи был похож на него тысячу раз, но Пруитт был настоящим актером. У него это получалось. Моя актерская игра была настолько неудачной, что это было не совсем то, что я делал, и я всегда ценил людей, которые играли достаточно, чтобы в этом было что-то основательное. Они знали, как обращаться с камерой.

Мы